Темы Афганистана, Чечни, Донбасса и Великой Отечественной войны настолько прочно вошли в жизнь руководителя Башкирского союза ветеранов боевых действий, что любой разговор неизменно выруливает на одну из них. При этом главной для 51-летнего Тимерьяна Ражаповича Ражапова была и останется афганская тема, вошедшая в его жизнь в 18 лет и навсегда застрявшая в памяти ранящими воспоминаниями о пыльных дорогах меж зловещих гор, гибели однополчан и крепком солдатском братстве.
…В канун 30-летия вывода советских войск из Афганистана каждый день Тимерьяна Ражапова расписан по часам. Ежедневно — пять-шесть встреч со школьниками, к которым он относится как к важной части своей работы. Ребята, родившиеся много позже памятного для всех воинов-афганцев 1989-го года, затаив дыхание, слушают слова человека в полевой военной форме с наградами на груди. Тимерьян не готовится к этим встречам специально, не сочиняет речей. Как пойдет – так пойдет. Все равно не угадаешь, о чем будут спрашивать дети. Если же в конце встречи скепсис на их лицах сменится задумчивостью или уважением, значит, разговор получился. Обычно так и бывает.
Если наслушавшиеся по телевизору циничных политиков подростки спросят Тимерьяна о том, за что он воевал в Афгане, ему есть что ответить. И это не красивые слова.
«Отсюда не убежишь»
Об Афгане Тимерьян Ражапов вспоминает, пожалуй, как об этапе своей жизни, во многом определившем его дальнейшую судьбу. Принципы, сформировавшиеся тогда, под палящим солнцем Кандагара и Герата, под свист пуль моджахедов, за минувшие 30 лет не изменились.
— Я пошел в армию в 18 лет, как и все ребята тогда. Призвался 21 ноября 1986 года. В учебке в Новочеркасске нас готовили совсем не для Афгана – изучали ЭВМ и т.д. Но ничего из этого нам потом в Афганистане не пригодилось. После учебки нас – пять батарей по 150 человек — на поезде отправили куда-то, без пояснений. Но перед этим со всех собрали рапорта, что парни по своему желанию хотят попасть на службу в ограниченный контингент советских войск в Республику Афганистан. Ни один не отказался. Не взяли только женатых парней, хотя они тоже очень стремились в Афган, — вспоминает Тимерьян.
Прибыли в узбекский город Чирчик, до Афганистана рукой подать. Солдатам сделали прививки, командиры много рассказывали про Афганистан, морально готовили к дальнейшим событиям. 9 Мая 1987 года поехали на Ташкентский аэродром и оттуда на грузовых «Ту-154» вылетели в афганский Шинданд.
— Помню, когда вместе со всеми вышел из самолета и огляделся – кругом горы, жара, по бетонке аэродрома ветер катает сухие клочки перекати-поля. Первая мысль в голове: «Отсюда не убежишь», — продолжает рассказ Тимерьян.
Через несколько дней приехали БТРы, внутрь «под завязку» загрузили вновь прибывших ребят. Доехали до провинции Герат, где располагался 101-й мотострелковый полк. Советские солдаты очень удивились, когда услышали, как афганские мальчишки смеются, показывая на них пальцами и называя «чижиками», а водителя БТРа – «дедом», солдат постарше – «дембелями». Кто их обучил этим словам?..
По прибытии на место всех распределили по ротам и батальонам. Тимерьян попал в девятую роту, третий батальон. Если первые два батальона занимались охраной, то третий — выезжал на боевые задания, на блок-посты.
Тимерьяна сначала назначили пулеметчиком, но потом, когда выяснилось, что он умеет рулить, водитель-дембель взялся из него подготовить себе замену.
По словам Тимерьяна, совсем уж зверской дедовщины среди советских военных в Афганистане не было. По шее «чижики» от «дедов» и «черпаков», конечно, получали, но это больше было «для профилактики», без беспредела.
— Учили нас старшие «что и почём», но мы на них не были в обиде. Наверняка, их наука, которая нам доставалась пополам с синяками, кому-то из нас жизнь спасла, — считает Тимерьян.
Ранен он в Афгане не был. Повезло. Срок его службы пришелся на заключительный этап пребывания советских войск в Афганистане, когда активных боевых действий было не так много, как в первые годы. Но «духи» (так солдаты называли афганских моджахедов -душманов) все равно не унимались, нападали на блок-посты, минировали дороги.
— У нас зампотех полка так погиб вместе с сапером. Водитель всего на полметра из колеи вылез в сторону и попал сразу на два фугаса, а когда машину подбросило, она упала на третий фугас. В итоге двое погибли, а водителя контузило, — рассказывает Ражапов. — Водителей, которые останавливались без команды или выезжали из колонны, начальство независимо от причины нарушения воспитывало кулаками. После такого урока больше на мордобой нарываться сам не захочешь. Так что в колонне ехали без остановки, даже когда двигатель начинал «кипеть». Возили с собой воду в 145-литровом топливном баке. Иногда, когда ехал долго без перерыва по жаре, видел миражи – озёра впереди. Но когда до них оставалось совсем немного, видения растворялись в воздухе.
Консервы 1956 года и кино
БТРы напоминали цыганские повозки — чего там только не было: и бак с водой, и дрова, мука, запасы продуктов. Питались часто на ходу, разогревали на спиртовой горелке тушенку.
Однажды в рамках боевой операции БТРы с большим трудом взобрались по горным дорогам на большую высоту и пробыли там около месяца.
— Если внизу был зной, то в горах-то холодно. Деревья не растут. На такой случай и запасались дровами, но их, конечно, надолго не хватало. Когда закончились продукты, подобрали все заначки, включая помятые банки консервов «Красная рыба» и сухари, которые в другой ситуации не ели и швыряли под «десант» (сиденья по обе стороны внутри БТРа), — делится курьезными воспоминаниями о службе Ражапов. — Еще помню, были батоны заспиртованные в целлофановой упаковке. Приходилось питаться и мясными консервами 1956 года выпуска. Видимо, в Афганистан прислали запасы из каких-то старых советских бомбоубежищ.
Таких подробностей в фильмах про афганскую войну не показывают.
Кстати, в целом Тимерьян довольно скептически оценивает военные триллеры на афганскую тему. Как это часто бывает, режиссеры прокалываются на обидных мелочах. В той же «Девятой роте» Федора Бондарчука, по мнению Ражапова, неправдоподобно снята сцена нападения, после которого пала почти вся рота.
— Там ребята расположились не на временную стоянку, окопались. Должны были сигнальные мины по периметру расставить, там более на краю пропасти. Душманы не такие уж умные были, кто-нибудь из них на такую мину все равно бы нарвался, — рассуждает Ражапов, признавая, что боевой дух ребят в фильмах, тем не менее, показан правильно.
Кстати, самого Тимерьяна и его однополчан-водителей из-за вывода войск оставили служить в Афганистане на два месяца сверх срока службы, как запасных. Только 26 января 1989 года они получили приказ уезжать в Союз.
Со многими однополчанами он общается до сих пор.
— Вот только пулеметчика своего не могу найти – из Якутии он, зовут Иванов Юрий Маевич. Ему уже сейчас тоже за 50 должно быть. Очень хотелось бы повидаться, — сокрушается Ражапов. – Может, прочитают эту статью те, кто его знают, и помогут с ним связаться.
«Никому не нужны»
О жителях Афганистана у воинов-интернационалистов осталось неоднозначное мнение.
— Много раз к нашей колонне приходили местные жители и просили: «Бача, дай хлеба, дай тушенку». И мы делились с ними, хотя самим не всегда хватало еды, — говорит Тимерьян. – Недавно я смотрел документальный фильм про Афганистан, и там афганцы в возрасте, которые в 80-е годы в нас стреляли, говорили: «Извините, шурави». Вот теперь, через 30 лет, они осознали, что советские воины защищали их, строили школы, жилье, делились продуктами. Воистину большое видится на расстоянии.
Впрочем, афганцам оно, может быть, и видится. А вот в России в наши дни в основном предпочитают не замечать ветеранов-интернационалистов с их проблемами.
— Афганцы – как правило, люди гордые. Пришел человек один раз к чиновнику насчет жилья или насчет размера пенсии поговорить, но его там послали. Он развернулся и больше не вернется. Будет выживать сам как сможет, — говорит Ражапов.
В трудные 90-е годы афганцы объединялись и строили сами себе жилье – тогда их называли МЖК (молодежные жилые комплексы). Сейчас такого уже нет. Да и в те годы не у всех получалось довести стройку до конца.
— Среди афганцев осталось много инвалидов, немало лежачих. Но помогать им никто не спешит. Знаете, каков размер пенсии у наших афганцев – 2899 рублей, и это еще недавно подняли на 122 рубля! — рассуждает Тимерьян. – Уже лет 20 прошло с тех пор, когда чиновники нам говорили: подождите, обеспечим ветеранов Великой Отечественной войны жильем и потом афганцам поможем. Сегодня фронтовиков в живых осталось уже совсем мало, плюс к ним приравненные в правах, а до афганцев руки у чиновников так и не дошли.
На помощь благотворительную тоже рассчитывать особо не приходится. Если в 90-е и 2000-е годы для коммерсантов, занимающихся благотворительностью, были налоговые льготы, и они готовы были помогать, то теперь, с нынешними драконовскими налогами и отсутствием льгот, спонсоров найти не просто.
До 2016 года афганцы получали помощь от Благотворительного фонда «Урал», но после того, как АФК «Система» отсудила у фонда немалую часть средств, сотрудничество с афганцами он прервал.
По мнению Ражапова, все-таки помощь афганцам должны оказывать не спонсоры, а государство, отправившее их воевать в далекую страну.
— С каждым годом все чаще приходится слышать от ребят-афганцев: «Никому мы тут не нужны», при этом они имеют в виду отношение властей. Ладно, мы, мужики, можем рукой махнуть на подачки от государства, стараемся сами содержать свои семьи, поддерживать друг друга. А про матерей погибших афганцев ведь вообще почти не вспоминают! – горячится Тимерьян. — Вот я больше чем уверен: сейчас, перед праздником, в некоторых муниципалитетах чинуши кроили деньги, предназначенные вдовам и матерям афганцев, и мучались: по 500 или по 1000 рублей им выделить?.. Да выдели ты один раз 10 тысяч рублей на доброе дело, не поскупись, чем на всякие брифинги и презентации тратить!..
«Сыночки вернулись»
Не так давно Тимерьян случайно нашел маму павшего в бою однополчанина – Мухамата Загидуллина. 19-летний уроженец Учалинского района погиб в Афгане 8 сентября 1988 года.
— Мухамат говорил, что у его мамы больное сердце, и я почему-то решил, что ее уже нет в живых. А потом мы с ребятами поехали на мероприятие в те края, собрались на встречу с сельчанами в деревню Сафарово и нам сказали, что там живет мама погибшего афганца Мухамата Загидуллина, — волнуясь, вспоминает Тимерьян. — Когда мы в форме пришли в библиотеку, на встречу с людьми, с места поднялась маленькая старушка и произнесла: «Вот и сыночки мои вернулись». И заплакала. И мы вместе с ней не смогли сдержать слез… Неужели эта женщина, воспитавшая храброго парня, не заслужила к себе повышенного внимания со стороны властей, со стороны государства?..
У Ражапова нет сомнений, что эти его слова все равно будут пропущены чиновниками мимо ушей, и уже на другой день после 30-летней афганской даты про воинов-интернационалистов вновь благополучно забудут до следующего праздника. Кстати, Башкирский союз ветеранов боевых действий, который много лет возглавляет Тимерьян, на днях, почти в канун 15 февраля, стал бездомным. КУМС администрации Уфы расторг договор аренды из-за небольшой задолженности. И если раньше удавалось решать подобные вопросы, то сейчас чиновники были непреклонны. Видимо, на этот подвал, который афганцы из бомжатника превратили в приличное помещение, нашлись другие более платежеспособные кандидаты.
— То ли от таких тяжелых мыслей, то ли просто от усталости порой у меня бывает страшный сон. Вижу – будто я снова в Афгане и наша девятая рота атакует укрепрайон «духов» на горе. Я, понятное дело, в своем БТРе, рядом – пулеметчик (кстати, тот самый Юра Иванов, которого никак не удается найти). Мы едем по склону горы и в последний момент успеваем затормозить на краю пропасти, в полуметре от падения, — делится Тимерьян. – Думаю, что этот сон все-таки означает, что мы должны собраться с силами и преодолевать все трудности. Ну и что Юрку я все-таки найду.
Переоценка ценностей
Чечня вошла в жизнь Ражапова также прочно, как Афганистан.
В Урус-Мартановском районе он был в командировке в 2005 году в составе сводного отряда МВД Башкирии. Пробыли там полгода, много ездили по республике, сопровождали местных участковых, дознавателей, выезжавших на расследование преступлений, охраняли разные объекты. Во время командировки Ражапова обошлось без грузов-200, хотя и до, и после этой поездки в Чечне погибали командированные спецназовцы.
Увиденное там и общение с сослуживцами позволило Тимерьяну составить четкое мнение о военных действиях в Чечне.
— Ничего общего с Афганом. Абсолютно другая война, — убежден он. – Принципиальным, на мой взгляд, является то, что Чечня в период ведения боевых действий уже была в составе России. То есть, по сути, российским военным пришлось стрелять по жителям своей страны. Многие чеченцы старшего поколения воевали в том же Афганистане и вот теперь в одночасье стали врагами России. За смерть близких чеченцы мстили российским военным в соответствии со своими обычаями, и в итоге на долгие годы была развязана война. Военный конфликт между Абхазией и Грузией в 2008 году – из этой же категории. Мое твердое убеждение: политики обязаны приложить все усилия, чтобы в будущем подобное внутри страны никогда не повторилось. Такие вопросы надо решать дипломатическим путем.
При этом Тимерьян Ражапов ни в коем случае не осуждает воевавших в Чечне ребят.
— Они также выполняли свой воинский долг согласно присяге. Они же не сами собрались с топорами и поехали в Чечню, их туда послало командование. Так что обвинять их в чем-то и тем более оскорблять, прежде всего, непорядочно, особенно по отношению к родителям и семьям погибших солдат, — считает он.
Есть в этом споре еще один провокационный момент. По словам Ражапова, афганцы-срочники не получили за свою службу в Афганистане ни копейки, а из Чечни и срочники, и контрактники приезжали с неплохими заработками. Это дает основания для претензий насчет того, что в Чечне была война за деньги.
— В свое время нас, афганцев, политики тоже оскорбляли. Но прошло 30 лет, и теперь подобных реплик не слышно. Может, через 30 лет тоже произойдет переоценка чеченских событий, — предполагает Тимерьян Ражапович.
Четыре войны и мир
У Ражапова есть награды как за Афганистан и Чечню, так и за освобождение Донбасса, хотя в боевых действиях в ЛНР и ДНР он точно не участвовал. Вместе с единомышленниками он взялся с 2015 года возить туда гуманитарную помощь. С жителями Луганской республики сроднились особенно. Сблизило то, что в тех краях в годы Великой Отечественной войны воевала 112-я Башкирская кавалерийская дивизия под командованием легендарного генерал-майора Минигали Шаймуратова. На Донбассе погиб и сам Шаймуратов, он похоронен в братской могиле в селе Петровском. Таким образом Тимерьяну Ражаповичу и его соратникам довелось прикоснуться к истории Великой Отечественной войны.
— Мы нашли обелиск и братскую могилу погибших конников возле села Чернухино. Они чудом уцелели в ходе военных действий. Постарались навести порядок, возложили цветы. Глава сельсовета всё пугал, что там могли остаться заложенные украинцами мины, но обошлось, — рассказывала редактор журнала «Ветеран Башкортостана» Светлана Беллендир, которая дважды побывала на Донбассе вместе с гуманитарными конвоями, в которых ездили Ражапов и его команда.
Гуманитарные конвои из Башкирии регулярно доставляют в ЛНР продуктовые наборы, новогодние подарки детям, стройматериалы. Одним из самых значимых грузов называют два газовых котла, приобретенные уфимским предприятием «Межрегионгаз-Уфа» для луганской школы.
Гостей из Башкирии в ЛНР постоянно зовут на встречи в школы, также они заезжают на братские могилы, к местам гибели российских журналистов и ополченцев
В 2016 году провели в Луганске песенный фестиваль под названием «Эхо пятого международного фестиваля «Опаленные строки» в Луганской Народной Республике. Просто луганцы ранее побывали на песенном фестивале в Башкирии, который проводится ежегодно, и предложили устроить такое же мероприятие у них. Получилось хорошо. Было много участников.
Во время поездок на Донбасс Ражапов и его спутники не только совершают официальные встречи, но и просто навещают отдельных людей, которых нельзя оставить без внимания. Так, с 2015 года заезжают к бабе Маше в том же селе Чернухино. Она прославилась тем, что во время наступления на соседнее Дебальцево больше семи тысяч бойцов ополчения прошли через ее двор, скрываясь за домом от украинских снайперов. После той спецоперации на улице только один дом бабы Маши и уцелел.
«Башкиры», как именуют участников гуманитарного конвоя в ЛНР, приезжают к ней с подарками, помогли забор починить, дом подправить. Ведь она ждет.
«Просто нужно много работать»
— На таможне, перед въездом в ЛНР, я встретил немало афганцев: Пашу из Воронежа, Лёху из Санкт-Петербурга, его тезку из Екатеринбурга, многих других, — говорит Тимерьян Ражапов. — Обменялись телефонами и адресами: «Если что нужно, братан, обращайся, не стесняйся». Такие же неугомонные, как мы, не могут долго на одном месте усидеть.
В ответ на вопрос, почему сам Тимерьян после выхода на пенсию после милицейской службы не стал отдыхать на даче, он пожимает плечами.
— Наверное, и тут память об Афганистане виновата. Мы ведь там тоже гуманитарную помощь развозили вместе с полковым отделом пропаганды, ездили по кишлакам, раздавали рис, муку, тушенку, обувь, — говорит он. – И вот, в 2009 году, выйдя на пенсию, я решил собрать команду и заняться таким же делом, помогать братьям-афганцам, попавшим в беду, сиротам, инвалидам. Нам говорили, что не справимся, что это трудно. Но мы пока справляемся. Просто нужно много работать.
…Посреди нашей беседы приехала съемочная группа БСТ, чтобы записать интервью Тимерьяна Ражаповича. Оказалось, один из молодых журналистов – сын воина-афганца.
— Вот уж точно мир тесен. Все-таки у афганцев особенные дети — сознательные и талантливые, — заулыбался Ражапов. – Я давно думаю, что нужно создать общественную организацию детей афганцев, чтобы продолжили наше дело. Надо этим заняться.
Медиакорсеть присоединяется к поздравлениям в адрес воинов-интернационалистов с 30-летием вывода советских войск из Афганистана и желает им здоровья и семейного благополучия.
Прокомментировать