О судьбах этих двух девочек можно снять фильм, над которым зрители могли бы и порадоваться, и повздыхать. «Условия жизненной задачи» обеим достались схожие: детдом, рождение ребенка, борьба за выживание. Каждая стремится к одному и тому же результату — к счастью, однако способы решения этой задачи они выбрали разные, повинуясь своим мечтам либо жизненным ситуациям. Обе девочки лишились родителей при разных обстоятельствах, так что посоветоваться им было не с кем. Веселого в их историях мало и много поводов для грусти и негодования.
Мать-перемать
За этой девочкой на протяжении последних нескольких месяцев при помощи журналистов следили многие. Поэтому, с одной стороны, скрывать ее имя смысла нет, но с другой стороны, если рассказывать про нее всё, как есть, мало не покажется. Поэтому имя юной героини мы все-таки изменим, питая надежду, что можем ошибаться на ее счет. Хотя житейский опыт подсказывает, что мы, к сожалению, слишком близки к истине.
Итак, пусть она звалась Наташа…
В канун Нового 2019 года в местных СМИ активно обсуждали историю 15-летней сироты, которая попала в детдом от пьющей матери и родила дочку, сама не перестав еще быть ребенком. О ней рассказала в соцсетях случайная знакомая по имени Аня. Будучи глубоко верующим человеком, Аня пришла в социальный приют в рамках благотворительной миссии, прониклась бедами Наташи и стала часто навещать её, снабжая продуктами и разными гостинцами.
Аня задалась целью найти Наташе семью. Дело в том, что её могли разлучить с дочуркой до достижения 18 лет, таков закон: юную маму — в детдом, а малышку — в дом ребенка. Материнские чувства Наташи бастовали против такого поворота событий. Она даже поклялась перед иконами в храме, что никогда в жизни не оставит ребенка. Все свои дальнейшие поступки Наташа объясняла именно заботой о дочери, даже если речь шла о воровстве денег из сумки соседки или побеге из приюта.
Первые сомнения в том, что далеко не всё в Наташиных «исповедях» соответствует истине, появились, когда она не смогла определенно назвать имя отца своего ребенка, несмотря на то, что ранее пыталась всех убедить, что у нее была настоящая, но несчастливая любовь. Чтобы установить личность отца, понадобилась не одна экспертиза ДНК. Но, как говорится, мало ли что бывает. Девочку, попавшую в беду, всё равно было очень жалко.
После серии публикаций о Наташе откликнулось немало людей, готовых взять к себе её вместе с дочкой. И вот тут ситуация стала выходить из-под контроля чиновников, в силу должностных обязанностей отвечавших за устройство сиротской судьбы. Специалисты соответствующих служб вполне добросовестно боролись за Наташино будущее. Но при этом, на наш взгляд, допустили существенную ошибку, когда посчитали сердобольную Аню своим врагом. Впрочем, устойчивую неприязнь чиновничьего аппарата к ней можно объяснить, ведь именно Анин пост в соцсетях о Наташе и ребенке доставил госслужбам немало хлопот.
Подходящую семью для Наташи, в конце концов, нашли — супружеская пара из дальнего села, вырастившая 17 детей, включая приемных, увезла девушку с ребенком к себе. Их счастливые лица в кадрах теленовостей выдавили из глаз обывателей слезы радости. Чуть больше месяца о Наташе не было вестей. Ценители житейских драм были уверены, что она наслаждается домашним уютом… Кошмар подкрался незаметно.
Как выяснилось, очень скоро после приезда Наташи приемную семью стали сотрясать скандалы. И вот тут в нашей истории появляется еще один важный персонаж — волонтер из Израиля по имени Тамара. Эту женщину чиновники и некоторые журналисты считают злым гением, но мы не согласны с этим. Тамара называет себя волонтером, в ней много энергии и желания спасти весь мир. Она находит сама (либо ей присылают знакомые) информацию о людях (и особенно о детях-сиротах), попавших в трудную жизненную ситуацию, и назначает себя их наставником. Это происходит на большой дистанции, по телефону или через мессенджеры. Чем больше у патронируемых ею субъектов проблем, тем чаще Тамара с ними созванивается и старается спасти. У Наташи из Башкирии проблем было выше крыши, так что с «тётей Томой» они были на связи часто.
При всем уважении к Тамаре нельзя отрицать очевидное — общение с ней до предела взвинчивало Наташу и приводило к конфликтам с приемной семьей. В конце концов, опекуны перестали класть Наташе деньги на телефон, чтобы прервать эту связь с зарубежной наставницей, но было уже поздно. Пару раз, никого не предупредив, Наташа в знак протеста уходила из дома. Однажды полученное социальное пособие потратила на чипсы, шоколад и кока-колу, наелась до отвала, а потом в доме всю ночь никто не сомкнул глаз, потому что Наташина дочурка, которую она кормит грудью, плакала из-за болей в животике.
Аня, которой стало известно о трудностях Наташи в новой семье, решила пригласить ее с дочкой в свой дом. Чтобы всё было по закону, она пошла на курсы наставников, прошла медицинскую комиссию.
И тут Наташа вновь показала характер. Внезапно она объявила, что выходит замуж. Женихом выбрала 19-летнего знакомого по переписке. Негодовала в Израиле Тамара, обрывая телефоны своим уфимским контактам и требуя вмешаться. По ее мнению, избранник Наташи был типичным маргиналом и лишь по какому-то недоразумению пока не угодил за решетку. Своенравная девочка в ответ на проповеди «тёти Томы» внесла ее номер в черный список.
Аня же, которая уже дошла до стадии получения разрешения на опеку над Наташей и ее ребенком, просто остолбенела.
— Я пыталась поговорить с ней, убеждала, что ей рано замуж и что она пока может пожить у нас, закончить школу, получить профессию парикмахера или еще какую-нибудь, встать на ноги. Мы с мамой готовы были помогать ей с уходом за дочкой. Наташа ничего не желала слышать. Если раньше мы созванивались с ней несколько раз в день, то теперь она просто вычеркнула меня из своей жизни. Мне очень горько от этого, — призналась Аня.
Не исключено, что в таком положении дел сыграла свою роль информация о том, что Аня якобы хочет заполучить дочку Наташи, а её саму «спровадить» в детдом. Эту мысль, не имеющую ничего общего с реальностью, кто-то внушил девочке. Разубедить её оказалось нелегко. Хотя, скорее всего, Наташе, решившей во что бы то ни стало срочно создать свою собственную семью, сейчас сподручнее именно так думать об Ане.
Свежеиспеченная невеста поменяла аватарку на своей странице ВКонтакте. Раньше там располагалась фотография, на которой она восседала за рулем чьей-то иномарки, примерив образ респектабельной леди. Теперь ее страницу венчал снимок с подписью «Моя любимая семья», на ней — Наташа с сияющим лицом, ее суженый с печатью осознания всей надвигающейся ответственности и годовалая дочка юной невесты, вытаращившая глазенки на окружающий её бедлам.
Негативные сценарии Наташиной дальнейшей жизни уже вовсю расписали доброхоты в соцсетях. Хочется верить, что её и дочку все-таки ждёт светлое будущее. Потому что если будет не так, вряд ли на помощь к ней устремятся все, чьей поддержкой она сегодня с такой легкостью пренебрегла.
22-летняя уфимка Динара (имена тоже изменены), которая, как и Наташа, росла в детдоме, тоже воспитывает дочку. У четырехлетней Даши врачи диагностировали задержку психоречевого развития. Динара обратилась в редакцию Медиакорсети с просьбой помочь ей решить жилищный вопрос. Чиновники игнорируют её обращения не первый год, социальные работники вокруг Динары хороводы не водят, как вокруг Наташи, ведь сюжетная линия Динариной жизни не попала в топ новостей.
В процессе общения с этой девушкой нельзя не отметить правильную речь, не испорченную слэнговыми словечками. Для экономии времени мы попросили её письменно ответить на несколько вопросов. Присланный монолог поразил, прежде всего, тем, что почти не потребовал редактирования. Искренние слова, из которых Динара сплела повествование о своей жизни, способны надолго лишить покоя. Прочитайте сами (с разрешения автора).
— Каким вы помните свое детство? У вас остались особые воспоминания? Яркие, красочные? Быть может, это был праздник или подарок?.. Вспомните. Попробуйте. И я вспомню вместе с вами. Но мои воспоминания будут не такими радужными.
Вот мне лет шесть (может, меньше), детская площадка, лето, жара, и я, совсем маленькая, одета чисто, но плохо. Хочу мороженое, но знаю, что нету денег, я это уже понимаю… Хочу мороженое, а ещё вон ту красную юбочку с синими цветочками и куклу как у Таньки, которая с косичками и говорит. Сейчас я могу себе позволить эту куклу и юбки, но мечты должны исполняться вовремя. Сейчас я могу купить себе всё это, а тогда я могла только мечтать, и плакать тихо ночью, чтобы мама не услышала. Я же знаю, она старается. Просто сейчас у нас много долгов, а ещё нужны мебель, посуда, и новая одежда. Не до кукол. Я понимаю.
Про своего отца я ничего не помню, знаю, что он был психически нездоровым человеком, никогда не интересовался мною.
Я храню по сей день мамины стихи, это всё, что она смогла мне оставить. Иногда, читая их, я, кажется, понимаю причину её страданий, повлекших за собой алкоголизм. А потом смотрю на свою дочь и понимаю, что я просто пытаюсь оправдать женщину, которая нашла решение всех проблем в бутылке.
У неё не было хорошей работы, она не могла дать мне всё, что я хотела, но мне хватало её любви. До 11 лет я была счастливым ребёнком. А потом у мамы начались проблемы со здоровьем, она потеряла работу, появились новые долги, и она сдалась.
Первые полтора года всё было более-менее хорошо. А потом в нашем доме начали появляться мужчины, они сменялись с такой периодичностью, что я не успевала их считать. Но каждого из них я боялась одинаково.
Мне было 14, январь. Пришли друзья женщины, которая когда-то была моей мамой, пошлые шутки в мою сторону, мне стало страшно, и я готова была лучше замерзнуть на улице, чем остаться в этом доме. Тогда я впервые убежала из дома и всю ночь бродила по улицам, задремала где-то на открытом чердаке.
…Через месяц такой жизни я поняла, что больше не выдержу обстановки в доме, и добровольно попросилась в приют. Там мне довелось столкнуться с проблемами иного свойства.
Первую встречу с воспитателем старшей группы Ольгой Николаевной Ф. никогда не забыть. Она невзлюбила меня сразу, да и я её тоже… «Маленькая мразь», — она любила меня так называть, не зная обо мне ничего, кроме того, что я была уже не ребёнком. Я хотела бы ей сказать, что не выбирала родителей, честно, и жизнь такую я тоже не выбирала. Мне было очень плохо. Помощь — вот в чем я нуждалась. А не в ее пересудах и оскорблениях.
Из-за Ольги Николаевны, когда меня поместили за пререкания с ней в карцер, там, к моему ужасу, ко мне стал приставать охранник. Я побоялась об этом рассказать, думая, что мне никто не поверит.
Интересно, как Ольга Николаевна поживает сейчас? Надеюсь хорошо. Иногда я натыкаюсь на ее страницу ВКонтакте, возраст берет своё, постарела. А вот сын у нее красавец. Дай Бог ему вырасти непохожим на маму.
…С Алексеем, отцом своего ребёнка, я познакомилась в детском доме, и сразу влюбилась. Год жизни в детском доме пролетел быстро. Ко мне все относились хорошо. Вот только после выпуска я совершенно не была готова к взрослой жизни, не умела готовить и распоряжаться деньгами. В общежитии от колледжа, где я училась, мне было одиноко. Поэтому бросила учёбу и уехала в Уфу к Алексу. Это был единственный человек, которому я была нужна. Жил он с отцом в частном доме. Отец его был положительным человеком, я полюбила его как своего папу.
В 17 лет я забеременела. В колледже мне дали академотпуск, мы с Алексом переехали в квартиру, которая досталась ему от матери. Беременность было сложной — угроза выкидыша, маловодие, тонус, а в 35 недель моему ребенку поставили диагноз «задержка внутриутробного развития плода». Через неделю, 31 декабря 2014 года, на свет появилась моя дочь с диагнозом «органическое поражение центральной нервной системы». Алекс принял отцовство и записал дочь на себя. Даша стояла на учете у невролога, примерно до двух лет она развивалась без особенностей. Дочери было чуть больше года, когда в наших отношениях с Алексом что-то пошло не так. Частые задержки на работе, грубое отношение ко мне. Однажды мы сильно рассорились, я собрала ребёнка и уехала к подруге. Ночью не спалось. Не вытерпела и, оставив дочку спящей, поехала домой, где застала Алекса с другой девушкой. Оказывается, они были вместе уже больше месяца.
В общем, он сказал, что мы с дочерью останемся жить в этой квартире, а он съедет. Ближайшие два месяца я провела в глубокой депрессии, поддерживал меня только отец Алекса, не давал опустить руки. Сам же Алекс регулярно посещал ребёнка и в целом продолжал быть хорошим папой нашей дочери. Он женился на своей подруге, потом развелся. На все это ушло не больше полугода. Потом Алекс вернулся в квартиру, но не ко мне. Просто стал жить вместе с нами. Да я и не смогла бы его простить. Но мы сохранили дружеские отношения по сей день. На данный момент мы с дочкой продолжаем жить все в той же квартире. Даше 4 года, и у нее серьёзные проблемы со здоровьем. Алекс помогает как может, при этом у него параллельно есть своя личная жизнь.
Все остальные, кого я могла бы хотя бы условно считать близкими людьми, ушли из жизни.
Отец Алекса скончался прошлой зимой. Мой отец, про которого я практически ничего не знаю, умер в 2015 году от рака. Мама моя умерла 4 апреля 2012 года от черепно-мозговой травмы, полученной ею при неясных обстоятельствах. В пьяном угаре она продала нашу квартиру, государство поставило меня как сироту в очередь на получение жилья ещё в 2015 году. В 2017 году я выиграла три суда с администрацией Благовещенского района, отнесла решения суда приставам, но квартиру до сих пор так и не получила.
Дочке нужна операция. Мы ждем вызова. Начинали собирать средства на лечение в соцсетях — лекарства, процедуры, массаж, а также на реабилитацию в хорошей клинике, на которую требуется 183 тысячи 700 рублей.
Живем мы с Дашей только на пособия. Я не могу ее оставить дома одну, так что о выходе на работу не может быть и речи. Раньше подрабатывала тем, что писала дома рефераты, но потом сломался ноутбук.
…Эта исповедь хрупкой юной девочки шокирует. Они с дочкой очень нуждаются в помощи, и мы постараемся вмешаться в ситуацию.
— Я хочу, чтобы люди, прочитав мою исповедь, поняли и поверили, что я не сдаюсь, что мне есть ради чего жить и что моя вера в лучшее не сломлена, — напоследок написала Динара.
Все, кто хочет поддержать Динару, могут связаться с ней по телефону 89279443119 или перечислить средства на карту девушки: Сбербанк 2202 2003 9896 0631.
Вот такие разные истории оказались в нашем редакционном портфеле. По закону жанра к ним требуются комментарии.
Например, о том, что, по данным Генпрокуратуры РФ, 40 процентов выпускников сиротских учреждений становятся алкоголиками и наркоманами, еще 40 процентов совершают преступления, а часть ребят сами становятся жертвами криминала. 10 процентов из них кончают жизнь самоубийством. И лишь 10 процентам удается, выйдя за порог детского дома или интерната, встать на ноги и наладить нормальную жизнь.
После таких цифр обыватели любят поминать «плохую генетику», а также издержки детдомов и сиротских приютов, где дети растут, лишенные родного тепла, а потом разводят руками: дескать, судьба им досталась такая.
Ну, а если все-таки предположить, что сиротские судьбы не запрограммированы на беду и существуют иные причины, по которым мы теряем этих ребят?..
Эксперты-теоретики рассуждают о наличии недоработок в законодательстве и несовершенстве механизмов для реализации этих законов.
Практики ведут более предметный разговор. Так, по данным аппарата уполномоченного по правам ребенка в Башкирии, в республике остается высоким количество ежегодно выявляемых детей, оставшихся по различным причинам без попечения родителей. В 2018 году их было выявлено 1092 человека. Из них 70% — социальные сироты (753 ребенка). Общее число детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в Башкирии сегодня достигло 12 772.
Каждый год из детских домов Башкирии в среднем выпускается 110 человек. Потом, по статистике, 43% выпускников детских домов обучаются в организациях начального профессионального образования (говоря по-старому, это ПТУ), 54% — в организациях среднего профессионального образования (колледжи и т. п.) и только 3% поступают в вузы, несмотря на автоматически предоставляемые им при этом льготы.
За весь 2018 год в адрес уполномоченного по правам ребенка РБ поступило 80 обращений, связанных с жизнеустройством детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, подавляющее большинство из них было связано с жилищными проблемами сирот.
По последним данным, в Башкирии сегодня гигантское количество — 2935 бывших детдомовцев пока остается без жилья. Им приходится ждать жилья от трех до семи лет. Даже судебные решения не помогают пробудить в чиновниках желание помочь этим ребятам. Как следствие — в 2018 году прокуратура выявила 1122 нарушения жилищных прав детей-сирот. К слову, о таких печальных примерах Медикорсеть уже писала ранее и не один раз — чиновники в ряде районов Башкирии запросто выдавали и продолжают выдавать детдомовцам ордера на вселение в ветхие, порой полуразрушенные дома.
Своим подопечным стараются помогать сами детдома. Как пример — в ряде из них (Бирском, Петровском, Учалинском детских домах, детдоме № 9 в Уфе, а также в Стерлитамаке и Салавате) создали «социальные квартиры» для воспитанников 9-х классов и выпускников, социальные гостиницы для своих бывших воспитанников. Но это капля в море.
О том, сколько выпускниц детдомов рожают, не успев получить школьный аттестат зрелости, в недавнем ежегодном докладе детского омбудсмена не упоминалось. Но нет сомнений, что цифры эти тоже впечатляют.
— Ежегодно при анализе данных Министерства здравоохранения республики о количестве беременных и родивших несовершеннолетних мы отмечаем отсутствие достоверных сведений. Так, в 2015 году количество беременных несовершеннолетних составило 504 человека, в 2016 году — 460, в 2017 году их число резко снизилось до 94. А в 2018 году, по первоначальным данным минздрава РБ, было выявлено 62 таких случая. Но, по уточненным нашим аппаратом сведениям, в прошлом году было 378 таких ситуаций, — говорится в недавнем докладе уполномоченного по правам ребенка РБ.
Комментарии, как говорится, излишни. Если даже в статистике царит неразбериха, что уж говорить обо все остальном.
Реально помочь этим детям, пожалуй, может только неравнодушное отношение каждого из нас. И это вовсе не громкие слова.
Фатима Мустафина, заслуженный работник образования РБ, отличник просвещения РФ, бывший директор детского дома № 9 г.Уфы:
— То, что многие девочки из детских домов становятся рано мамами, — это не новость. Они, как правило, не способны отвечать не только за своих детей, но и за себя. К сожалению, опираясь на свой опыт, могу сказать, что дочка первой героини вашего материала с большой долей вероятности может тоже оказаться в детском доме, потому что поступки ее мамы не внушают доверия, сколько ни стараются ей помочь другие люди и социальные службы. Судьба дочки второй героини может сложиться лучше, поскольку видно, что мама действительно ведет себя адекватно и очень самоотверженно.
И так будет продолжаться из года в год. Поверьте, я проработала в детском доме 20 лет. Точно знаю, что в обществе сохраняется отношение к детским домам, как к некому опасному явлению. Между тем, мало кто задумывается, что эти дети не виноваты, потому что они вырастают в среде, где не очевидны семейные ценности: сначала в их неблагополучных семьях, а потом и в госучреждениях. Воспитать в таких условиях хорошего семьянина невозможно так же, как научить человека иностранному языку без языковой практики.
Учитывая это, мы в свое время первыми в республике ввели систему патроната через детдом. Взрослые, которые брали на патронат наших ребят, вместе с ними приходили в детдом, бывали на наших праздниках, потом забирали ребят к себе домой, но при этом дети, получая опыт жизни в семье, осознавали, что они не оторваны от детдома и всегда могут вернуться обратно. Таким образом было меньше стрессовых ситуацией. Детдомовским детям важно почувствовать себя в кругу семьи, получить навык ведения домашнего очага. При этом с учетом их исковерканной психики нужно стараться максимально сглаживать травмирующие факторы.
Теперь же патронатом занимаются органы опеки, работа строится иначе, и если вдруг от ребенка откажется приемная семья, он может потом попасть в другой детдом. Это будет для него новый стресс. Жаль, что отказались от системы патроната через детдом, это было очень недальновидно.
Прокомментировать