В Белорецком районе Башкирии явно делают коррупционный бизнес на детях-сиротах, нуждающихся в жилье. В первом материале в рамках расследования Медиакорсети мы рассказывали, как районная администрация отказывала брату и сестре Шайхутдиновым в жилье, заявляя, что они могут жить в старом разрушенном доме в 70 км от райцентра.
Выяснилось, что случай Шайхутдиновых — не единичный. Многим сиротам предлагали именно ветхие дома. И есть веские основания полагать, что такое отношение к сиротам могло довести одного из них до гибели.
Дали дом, в котором нельзя жить
— 14 ноября 2015 года перед смертью муж вел себя как ни в чем не бывало, — рассказывает Регина Ильясова. — В коммунальной квартире, где мы снимали комнату, по соседству жил полоумный мужик. В тот вечер он выбил общую дверь. Азат, конечно, сильно матерился, но пошел чинить. Чинил до позднего вечера, я к этому времени уложила сына спать, сама уснула. Проснулась от того, что меня разбудил тот сумасшедший. Он мне показал видео, где я увидела, что мой муж покончил с собой в туалете.
«Скорая помощь» добиралась до Ильясовых около часа. Молодого человека не спасли. Он ушел, оставив жену Регину и 4-х месячного сына.
Регина Ильясова уверена: мужа до самоубийства довела ситуация с жильем. Как сироты, они оба получили жилье от государства, но такое, что лучше бы не давали. Азату достался дом, в котором просто нельзя было жить. Тогда будущие супруги еще не были знакомы.
— Ему дали дом, тут, в Белорецке, по адресу Южная, 44. Но он там ни дня не жил – жить было невозможно. Печка, батареи развалены, стена и потолок крошатся. Маленький и холодный дом. Азат долгое время боролся, пытался через суд добиться смены жилья или капитального ремонта, — рассказывает Регина.
Регину с будущим мужем познакомила старшая сестра Азата Дина, которая работала вместе с девушкой в Белорецком металлургическом комбинате. Это она воспитала Азата – когда родители погибли, ей, 18-летней девушке, срочно пришлось выйти замуж, чтобы оформить опекунство над младшим братом.
11 декабря 2015 года, меньше месяца после смерти Азата Ильясова, Белорецким межрайонным судом муниципальный контракт был признан недействительным. Но решением суда жизнь человека не вернуть.
Мы посетили этот дом в Белорецке на улице Южная, 44.
Вот в таком он состоянии находится, такой же был, когда несколько лет назад его передали покойному Азату Ильясову.
В жутком смраде и грязи здесь живут две женщины. Оказалось, это мать с дочкой – обе взрослые. Старшая из женщин рассказала, что раньше они жили в многоквартирном доме на улице Косоротова. Затем ее племянник переселил их сюда.
— Тимур сказал, что в той квартире нужно сделать ремонт. Вот мы и живем тут. Из дома не выходим, получаем пенсию и возвращаемся. Моя дочка — инвалид, — рассказывает женщина, показывая на молодую женщину, которая никак не отреагировала на наш внезапный визит.
Речь идет о Тимуре Сурине, владельце этого самого дома. Дом он продавал администрации не напрямую, а через некоего Егорова Олега Александровича, который выступал посредником между ним и администрацией района. Примечательно, что контракт на приобретение этого дома для дальнейшего его предоставления детям-сиротам составлялся дважды. Сначала появился контракт №46 от 22 августа 2013 года, цена контракта составляет 891 тысяч рублей. В сентябре он был расторгнут по соглашению сторон, и 7 октября того же года составляется новый контракт. По нему администрация перечисляет владельцу 904 200 рублей. Стоимость старого дома по какой-то причине выросла.
Межведомственная комиссия после визуального осмотра выявила глубокие трещины в цоколе, неравномерную осадку фундаментов, отсутствие отвода поверхностных вод, замачивание фундаментов. «Стены дома выполнены из камней бетонных стеновых, наблюдается трещины в кладке, проходящие по растворным стенам, сквозная трещина в стене, косые трещины над и под оконными проемами. Толщина стен не соответствует нормативам. По перекрытию наблюдаются зазоры и щели между досками наката, прогибы балок и настилов. Крыша двухскатная с деревянной стропильной системой, выявлено провисание обрешетки, один фронтон зашит горбылем, другой – панелями ПВХ. Кровля из профилированного листа с полимерным покрытием, наблюдается недостаточный выкос карниза, что ведет к замачиванию стен дома, неправильное выполнение прохода дымовой трубы через кровлю, что может привести к протечке кровли. В полах зазоры между плитами ДВП превышают 5 мм, провисание, повреждение отдельных плит», — сообщается в заключении. Также говорится, что благоустройство участка не выполнено.
После того, как решением суда администрация района вернула дом прежнему хозяину и взыскала стоимость, история еще не закончилась. Регина Ильясова рассказывает, ей позвонил Тимур Сурин и потребовал оплатить «долг мужа» — 169 тысяч рублей, якобы, за испорченные трубы отопления и газовый котел. Когда девушка отказалась, посыпались угрозы в социальных сетях.
«Нас за людей не считают»
Так говорят сироты о чиновниках районной администрации. Увидев своими глазами, в каких условиях они вынуждены выживать, невольно соглашаешься с ними.
Большинство домов, которые были куплены администрацией района 2012-2014 годах, находятся в предаварийном состоянии. Все они расположены на окраине Белорецка, в частном секторе или в барачных зданиях. Из 64 домов, купленных администрацией для сирот в период с 2013 по 2018 год, 22 дома старше 50 лет, в том числе три дома — 1917 года, это только по данным, которые удалось найти редакции.
Жена Азата Ильясова Регина – также сирота. Ее с братом воспитывала бабушка. После совершеннолетия и перед ними встал вопрос жилья. Через некоторое время глава района Владислав Миронов им торжественно вручил ключи от квартиры. Вернее, от двух смежных комнат в коммунальной квартире.
— Дело в том, что мой брат – с рождения инвалид, он психически болен. Давать разнополым детям смежные комнаты, даже если не учитывать опасную болезнь одного из них – неправильно. Естественно, я много раз обращалась в районную администрацию, но безрезультатно, — рассказывает Регина.
Брат Регины был против ее мужа, поэтому молодой семье пришлось снимать квартиру. После смерти мужа Регина с сыном продолжает жить в съемной квартире, так как боится, что брат может неосознанно причинить вред ее сыну.
— Все бы ничего, если бы комнаты были в хорошем состоянии. Нам пришлось вложить много сил и денег, чтобы привести их в более-менее человечный вид. Купили душ, которого не было, отремонтировали туалет. Мы могли бы продать эти комнаты и купить в другом месте разные. Я готова даже ради этого влезть в ипотеку, но наши комнаты находятся не в самом благополучном районе. Наш двор не зря прозвали «Пьяным двором». Никто не хочет покупать, — говорит Регина.
Одна из полуразрушенных квартир досталась сироте Акьюндуз Исангужиной.
Чтобы получить положенное законом жилье, ей пришлось обратиться в прокуратуру. Только тогда Акьюндуз выделили квартиру в старой заплесневелой сталинке с кучой проблем: щели в окнах и на полу, с печным отоплением, с железным тазиком вместо душа. В скором времени квартира была признана непригодной для проживания. Однако у Акьюндуз практически нет шансов вернуть квартиру и получить новый. Бывшая хозяйка жилья умерла, и администрации не с кем расторгнуть договор.
— Дома холодно, из-за сырости дети часто болеют. Деньги уходят только на лекарства и лечение, — говорит Акьюндуз.
Родная сестра Акьюндуз – Айзиля Исангужина вообще не получила никакого жилья. С маленькой дочкой Ренатой она вынуждена тесниться у сестры.
Гузель Лукмановой еще больше не повезло: ей выделили дом в поселке Железнодорожный. Девушка с мужем воспитывает двух детей: 7-летнюю Назгуль и 4-х летнего Ильназа. Ильназ — особенный ребенок-инвалид, с синдромом Дауна.
— После переезда пришлось вложить много сил для того, чтобы дом привести в порядок. Комнаты и двор были завалены мусором, никакого ремонта. Чтобы привести дом в более-менее приличный вид, мы потратили более 200 тысяч рублей, — рассказывает Гузель.
Дом отапливается русской печью, которая занимает половину кухни. Однако ее жара недостаточно для отопления ветхого здания – во второй комнате очень холодно. Дети ходят в болоньевых штанах и теплых кофтах, в шерстяных носках. Кроме того, плесень и сырость постепенно повреждает стены, пол и потолок дома.
— Нам также пришлось сделать новый туалет и купить баню, — говорит Гузель.
На такие условия девушка согласилась вынужденно. После окончания университета ей просто некуда было идти жить.
«Родная сестра получила жилье, а мне говорят, у тебя есть отец — у нас он один и умер»
Если Акьюндуз и Гузель получили хоть какую-то крышу над головой, то Наталия Володина, Галя Павленко и Денис Кувандыков остались вообще без жилья.
Как и Галя Павленко, Наталия Володина была вынуждена купить квартиру на материнский капитал. Из ее семьи сиротами стали трое – старший брат Руслан, Наталья и младшая Людмила. Когда Наташе было три года, родители развелись, и девочка осталась у отца, остальные – у матери. Через два года ее отца отправили за решетку, а мать отказалась от детей, в том числе от нее. Так Руслан и Наталия оказались в приемной семье, а Людмила – в детском доме в Уфе.
После совершеннолетия Людмиле удалось получить от государства крышу над головой, а Руслану и Наталье власти Белорецка отказывают, ссылаясь на то, что у них есть отец. При этом, на руках у Натальи есть документ, где говорится, что ее отец – без вести пропавший.
Денису Кувандыкову – 26 лет. Восемь лет в ожидании своей квартиры молодой человек вынужден ютиться в небольшом доме двоюродного брата. Кроме него, здесь живут его брат с супругой и пятеро их детей. Денису приходится мириться с такими условиями – другого выхода нет, съемная квартира при белорецкой зарплате – роскошь.
— Денис очень воспитанный, порядочный и отзывчивый человек. Во время учебы в училище он жил в общежитии. Потом мы его забрали к себе. Он никогда не сидит без дела, помогает нам по хозяйству с детьми, — отзывается о нем жена брата Эльмира. – Жаль, что такой хороший человек не может дождаться заслуженной помощи от государства.
По рассказу Дениса складывается впечатление, что отдел опеки всячески пытается от него избавиться, не давая жилье.
— Я несколько раз собирал пакеты документов и приносил им. Каждый раз мне обещали, что жилье вот-вот будет. Последний раз об этом говорили перед службой в армии. Они мне обещали, что как только я вернусь, сразу получу квартиру. Когда я пришел к ним после возвращения с армии, мне заявили – тебя нет в очереди, значит, квартиру не получишь, — рассказывает молодой человек.
— Когда я обратился к Миронову с этим вопросом, он у меня спросил: «А у тебя есть бумажка о том, что ты сдавал документы на жилье?» Мне ничего такого не давали. Он мне сказал, что в таком случае, ничем помочь не может, — вспоминает Денис.
После того, как парню исполнилось 23 года, ему заявили, что он снят с учета в связи с возрастом. При этом, согласно ч.9 ст.8 закона Республики Башкортостан от 27 октября 1998 года №188-з «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» право на обеспечение жилыми помещениями по основаниям и в порядке, которые предусмотрены настоящей статьей, сохраняются за лицами, которые относились к категории детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и достигли возраста 23-х лет, до фактического обеспечения их жилыми помещениями.
Неслучайные сделки
В четырех районах республики за ненадлежащее исполнение федерального закона по обеспечению сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, было возбуждены уголовные дела. Один из этих районов – Белорецкий. Пожалуй, самые вопиющие нарушения всех норм при выдаче жилых домов и квартир сиротам в республике – именно здесь.
Вот какие нарушения, в целом, здесь наблюдаются:
— давали аварийное или предаварийное жилье;
— по обращениям сирот, получивших такое жилье, не проводились разбирательства, права детей не отстаивали в суде;
— если сироты до 23-х лет не успевали получить жилье, снимали с учета;
— контракты были заключены с одними и теми же лицами.
Последнее мы узнали, проанализировав аукционы, проведенные Белорецким районом. Выяснилось, что в 32 случаях из 35 электронных аукционов на право заключения муниципального контракта на приобретение жилого помещения для представления гражданам из числа детей-сирот на территории города Белорецк были выиграны Егоровым Олегом Александровичем на общую сумму более 30 млн рублей. Последний аукцион на сумму 858 тысяч рублей с Егоровым проведен 29 июля 2016, передаточный акт подписан 15 августа 2016 года.
Скорее всего, эти сделки — неслучайные. Все дома, за которыми стоит подпись Егорова – развалины на окраине города. Складывается ощущение, будто он специально разыскивал аварийные дома и предоставлял администрации района выше рыночной стоимости. К примеру, квартира Акьюндуз Исангужиной по контракту стоит 1 млн 50 тысяч рублей, а по словам хозяйки, ей заплатили 600 тысяч рублей. Такая же ситуация с домом Гузель Лукмановой.
О завышенной стоимости квартир, закупленных для сирот, подтвердили риелторы города Белорецк. По словам Александра Каримова, стоимость этих домов и квартир превысила рыночную стоимость на 200-300 тысяч рублей и более.
Отметим, сам Олег Егоров отрицает завышенную стоимость цен выкупаемых через него жилых площадей. По его словам также получается, что запущенное состояние выделенных сиротам домов — их собственная вина.
— То жилье, которое приобреталось сиротам на момент покупки, соответствовало техническим требованиям, техническому заданию. И все это жилье было в совершенно пригодном и приглядном состоянии. К сожалению, не все сироты приспособлены и многие, получив частные дома, побросали их. Побросали не по причине того, что там жить невозможно, а потому что они любят жить группами. Может быть, это в силу молодости или чего-то еще. Мы выделили, а они живут у друга, у подруги, еще где-то, а ведь за частным домой надо присматривать, особенно зимой. Где-то разморозили отопление, где-то другие проблемы возникли — они оперативно не решались, так как эти ребятишки мало приспособлены (для жизни). Эти дома выделялись в 2012-2013 годах, извините, сейчас на дворе 2018 год. Если в доме 5-7 лет не жить, то даже новый дом разрушится. А эти дома, все-таки, из вторичного фонда.
— Это абсолютно не значит и не говорит о том, что администрация изначально за бюджетные деньги покупала непригодное жилье. Вся эта ситуация, к сожалению, просто раздута. Изначально комиссия отбирала дома с ребенком, который сам выбирал себе жилье. Говорить о том, что за бюджетные деньги покупали развалюхи — чистой воды провокация, — рассказал он.
По словам Олега Егорова, дом на Южной, 44 был совершенно новым, 2013 года постройки. Напомним, в том же году его передали покойному Азату Ильясову.
— Продавец Тимур Сурин оставил его в приглядном состоянии: там было отопление, газ, свет, обои, все работало. Другой момент, что в составе комиссии администрации не было человека с образованием строителя, который сразу бы понял, что дом построен с нарушениями. Это недоработка администрации. В итоге весной, когда начал играть грунт, в стенах появились трещины. Так как владелец дома отказался устранять нарушения, администрация расторгла контракт. Это был такой единственный случай, — говорит он.
Свою роль в в составлении сделок между администрацией и владельцами домов он назвал «посредничеством и оказанием юридических услуг»:
— Я как юрист выполнял просто посредническую услугу. В 2013 году изменилось законодательство о госзакупках и владельцам домов, чтобы продать помещения администрации, нужно было иметь электронно-цифровую подпись и знать процедуру торгов. А у нас есть несколько риелторских агентств, мы профессионально такие услуги оказываем. Вот и вся моя функция.
Что касается разницы в сумме, которая указана в контрактах и которую действительно получали владельцы домов, это объясняется просто. Меня бы устраивало то, что сумма, которую платила администрация района за дома, сразу приходила на счет владельцев. Однако мне сказали так: «Раз договор заключается с тобой, то и деньги приходят на твой счет». Я когда получал эти деньги, сразу передавал собственнику дома. Он, в свою очередь, по договору о юридической услуге, выплачивал «энную» сумму. Такого не было, что кто-то там, якобы, нажился по этим объектам. Реально за услуги я зарабатывал 15-20 тыс рублей, — прокомментировал он.
Вместо выводов
Получается, чиновники, принимающие решение по выкупу домов для сирот, не обращали внимание на год постройки этих помещений. Большинство из них введены в эксплуатацию в первой половине или в середине 20 века. Кроме размера площади, ни один из них полностью не соответствует нормам и стандартам Жилищного кодекса РФ.
Глава района Владислав Миронов подписал все эти контракты. Получается, он закрывал глаза на плохое состояние домов для детей-сирот и их явно завышенную стоимость. Почему? Поневоле напрашивается вывод о наличии в этой схеме коррупционной составляющей. Редакция просит считать данный материал обращением в правоохранительные органы.
Прокомментировать