По накалу страстей и запутанному клубку интриг история семьи Хусаеновых из деревни Новый Тамьян Шаранского района Башкирии не уступает иным многотомным романам. При этом до развязки лихо закрученного сюжета пока далеко.
— Моей маме Сахие Гильмутдиновне 82 года, она родилась в 1937 году, была ребенком войны, прожила долгую и очень трудную жизнь, — рассказывает Зиля Хусаенова, обратившаяся в редакцию Медиакорсети с просьбой помочь ей разобраться в сложном споре с родней.
Справедливости ради отметим, что разобраться во всех перипетиях ее взаимоотношений с женой младшего брата матери, которую Зиля и ее сторонники считают злым гением, нам не удалось. Для этого нужно, как минимум, прожить в деревне Новый Тамьян несколько лет, а также иметь соответствующие полномочия следователей и юристов. Тем не менее мы все же попытаемся описать суть происшедшего.
Война и мир Хусаиновых
По окончании Великой Отечественной войны глава семейства Гильмутдин Хуснутдинович Хусаинов вернулся домой контуженным и на костылях, но стал опорой семьи. Взялся строить для жены и детей капитальный дом. Старшая дочь Сахия, физически крепкая от природы, вдвоем с отцом ездила в лес валить деревья и заготавливать материалы для строительства. Остальные дети в семье были маленькими и в помощники на строительстве пока не годились. Всего в семье было пятеро детей – три дочери и два сына. Самый младший Гаяз родился в 1950 году.
— Дедушка прожил до 95 лет, нажил крепкое недвижимое имущество. Всё, что мог, сделал для детей: капитальный жилой дом, три сарая, мастерскую, старую баню, новую баню, погреб и т. д. на земельном участке площадью в 30 соток вместе с огородом… К сожалению, теперь о благополучии и покое мы давно забыли, — говорит Зиля Хусаенова.
Ее мама Сахия много лет прожила в Ташкенте, куда уехала по комсомольской путевке, работала медиком, вырастила дочь. Скорее всего, там написание ее фамилии в какой-то период изменили на восточный лад, и поэтому теперь ее фамилия не Хусаинова, а Хусаенова. Во время отпуска Сахия приезжала на родину, а после развала Советского Союза, в 1994 году, родители уговорили ее с дочкой вернуться в Башкирию. Сахия как раз достигла пенсионного возраста и решила, что в отчем доме ей и Зиле будет лучше, да и постаревшие родители нуждались в уходе. Но реальность приготовила сплошные разочарования.
Виновницей раздора Зиля называет Любу, жену младшего брата матери Гаяза, которая, по ее словам, так и не стала полноценным членом семьи Хусаиновых. Обычно в деревнях семья младшего сына живет с родителями, но Люба, не взлюбившая родителей мужа, захотела обосноваться отдельно. Их самовольно возведенный дом с хозяйством занял 39 соток по соседству с участком отца.
Когда Сахия приехала из Ташкента, отец завещал ей свое имущество. Но Люба посчитала поступок свёкра несправедливым и стала требовать пересмотра завещания.
— Я не скрываю, что не люблю эту женщину. А как я могу к ней относиться, если Люба отравила последние годы жизни бабушки и дедушки и изводила постоянными скандалами мою маму?! Однажды Люба заявила маме, чтобы она уезжала обратно в Ташкент, — признается Зиля.
По ее словам, чтобы прекратить распри, они с матерью вынуждены были перебраться жить в холодный аварийный дом без удобств. Сахия Гильмутдиновна тоже стала болеть, но все равно старалась навещать престарелых родителей и следить за их здоровьем.
Оформить российское гражданство Сахие и Зиле удалось только через 15 лет после возвращения на родину. Зиля считает, что этому препятствовали козни всё той же Любы, родственник которой работал начальником паспортного стола. Этот человек под разными предлогами не прописывал Сахию в дом отца, чтобы она смогла получить гражданство в упрощенном порядке.
— Личный паспорт дедушки Гильмутдина спрятала Люба. По копии его паспорта можно было оформить гражданство в упрощенном порядке в консульстве России, расположенном в Ташкенте. Но дедушка был уже совсем старый, и, конечно, поехать туда не мог, — вспоминает Зиля. – По этой причине, моя мама, уроженка Башкирии, регулярно, когда подходил срок переоформления временного проживания, вынуждена была покупать билет до границы с Казахстаном, чтобы вновь пройти паспортный контроль, будто она только что въехала в Россию. Будучи пенсионеркой, она каждый раз сдавала анализ на ВИЧ, платила госпошлину за проживание. В противном случае её обещали выдворить за пределы страны и оставить умирать в чужой стране.
Оформить гражданство Сахия смогла только в 2009 году, после чего наконец-то стала получать нормальную пенсию и медицинский полис.
Жена Гильмутдина, бабушка Зулкагида умерла осенью 2001 года в возрасте 89 лет, через полгода ушел из жизни Гаяз (муж Любы). Дедушка Гильмутдин прожил еще два года.
— С этого момента начались наши хождения по прокуратурам и судам, — вспоминает Зиля Хусаенова.
Хождения по мукам
— С целью узаконить самовольно построенный дом Люба и ее родня стали предпринимать различные усилия, чтобы в итоге распоряжаться частями имущества дедушки Гильмутдина, как будто они принадлежали Гаязу, — с этого момента в рассказе Зили начинает мелькать несчетное число документов и фактов, подтверждающих интриги тетки.
Не углубляясь в юридические нюансы, сделаем акцент на самых вопиющих деталях бесконечного спора родственников, воюющих за каждую пядь наследства фронтовика Гильмутдина и его трудолюбивой жены Зулкагиды.
Дом Гаяза и Любы был построен по соседству с землей Гильмутдина, на меже, по обе стороны от которой находились участки отца и сына, но большая часть дома Гаяза оказалась на стороне отца. И это обстоятельство впоследствии позволило вносить путаницу в документы.
Недоразумений добавляли и проводимые несколько раз в деревне Новый Тамьян изменения почтовых адресов и различные инвентаризации.
По словам Зили Хусаеновой, каждый раз в документах появлялись какие-то неточности, которые ее ушлая родственница умудрялась трактовать в свою пользу.
А потом дело дошло и до подделки документов.
— Например, в прошнурованной книге земельно-кадастрового учета указано, что участок Гильмутдина составляет 30 соток, а Гаяза – 39 соток, но в похозяйственной книге, которая по правилам заводится на ее основе, оказались уже совсем иные сведения, — комментирует Зиля компромат на оппонентов.
Женщина располагает экспертизой, в которой описаны все ухищрения незадачливых комбинаторов, вносивших исправления в похозяйственную книгу, – слой корректирующего средства, подчистки и т.п. «следы преступлений». В итоге в 2003 году, еще при жизни фронтовика Гильмутдина Хусаинова, его участок размером в 30 соток был записан в этих деревенских «амбарных книгах» как бесхозный и стал меньше на 10 соток. Зато участок его младшего сына путем несложных исправлений увеличился ровно на эту же площадь и составил по документам уже 49 соток.
Но об этом Сахия Гильмутдиновна и Зиля узнали позднее, как и о другом инциденте, который, к слову, является совсем нередким для процедуры инвентаризации деревенского имущества.
По данным Зили, Люба заказала в Бюро технической инвентаризации паспорт на свое домовладение и широким жестом обрисовала заезжим специалистам границы своего участка, включая угодья свёкра. Старый дом Гильмутдина рисовать на плане не стали, ведущую к нему калитку – тоже, а вот все его надворные постройки скрупулезно изобразили, указав хозяйкой оборотистую вдову Гаяза. В довершение ко всему ГП «Шарантехинвентаризация» в апреле 2003 года выдало регистрационное удостоверение, оформив право собственности на все нарисованное в том паспорте имущество на Гаяза, который уже год как умер. То есть собственность оформили на «мертвую душу».
Шаранская «Санта-барбара»
— В 2003 году Люба собралась определить дедушку Гильмутдина в дом престарелых в соседнее село. Однако сделать это ей помешала мамина сестра – тетя Зулхиза, которая приехала и осталась жить с отцом. Она моложе мамы и смогла совладать с Любой, — говорит Зиля Хусаенова. – Тетя Зулхиза прожила с дедушкой до февраля 2004 года, но из-за болезни уехала обратно к себе в Благоварский район.
После этого Люба активизировалась снова. Она перевезла уже совсем немощного свёкра к себе, а в его доме разобрала полы, чтобы, не дай Бог, в него не вселился еще кто-нибудь из детей дедушки Гильмутдина. Видеться с дедом женщина никого не пускала. Как утверждает Зиля, доходило даже до драк.
— Моя мама, возмущенная происходящим, в июле 2004 года обратилась в прокуратуру с жалобой на действия Любы. Там ей предложили оформить опекунство над пожилым отцом, но сделать это не удалось, потому что дедушка умер, — сообщила Зиля.
Следующие полгода после смерти Гильмутдина Хусаинова прошли в бесконечном выяснении отношений между потенциальными наследниками его имущества.
— Моя мама по состоянию здоровья надолго уехала в Ташкент, чтобы лечиться в стационаре, ведь здесь у нее гражданства и медполиса не было. А в ее отсутствие из моей съемной квартиры пропали все документы, касающиеся наследства. Расследованием кражи занималась полиция, но безрезультатно, — повествует дальше Зиля.
Возобновить сбор документов на наследство Зиля с матерью смогли только в 2010 году, когда Сахия Гильмутдиновна, наконец-то, стала гражданкой России. К тому времени Люба уже вовсю хозяйничала на земле свёкра. Ее сын Фаяз живет в двухэтажном благоустроенном коттедже, но пустить старшую сестру своего отца и ее дочь в старый дом своего отца не счел нужным. Вместо этого он перевез сруб избы, в которой выросли несколько поколений Хусаиновых, к себе во двор и собрал из него сарай.
Тем временем в сельсовете Зиле и ее матери уже выдали справку о том, что Гильмутдин Хусаинов проживал и умер на участке, принадлежащем тетке Любе. При этом в какой-то параллельной реальности появился еще один документ о том, что глава семейства жил один.
В реальной жизни беспокойного семейства происходила та еще «санта-барбара».
— После нашей жалобы прокуратура выявила частичное нарушение земельного законодательства, а также грубейшие нарушения со стороны сотрудников сельсовета. Прокуратура прислала представление об исправлении нарушений, которое в сельсовете игнорировали, — говорит Зиля. – Нам оставалось только самостоятельно обратиться в суд с заявлением о признании недействительным постановления сельсовета о выделении в собственность Хуснутдиновой Любови земельного участка со ссылкой на материалы прокурорской проверки.
Оппоненты заявили о существовании еще одного завещания, в котором дедушка Гильмутдин еще в 1997 году якобы завещал все свое имущество уже не старшей дочери, а внуку Фаязу – сыну Гаяза и Любы. На основании этого и кучи документов, в подлинность которых Зиля и ее мать ни на минуту не поверили, следствие и суд принимают решения не в их пользу.
По этому поводу они с матерью в 2011 году обращались в прокуратуру и следственный комитет с просьбой проверить факты мошенничества и служебного подлога. В доказательство своей правоты Зиля представляет экспертизу сомнительных записей в прошнурованной книге сельсовета. Они с матерью считают эти вновь открывшиеся обстоятельства достаточными для того, чтобы отменить целую череду документов, принятых на основании поддельных записей. Но для этого очень нужны внимательные следователи и вдумчивые судьи.
Другие дети Гильмутдина Хусаинова, оставшиеся еще в живых, по словам Зили, их с матерью поддерживают.
— Моей маме уже 82 года. Она очень больна, я ухаживаю за ней. Живем вдвоем в Туймазах. Мы очень устали почти два десятка десятка лет бороться с Любой и ее командой. Мама говорит, что часто видит во сне отцовский дом, которого больше нет, и плачет, — рассказывает Зиля. – Я считаю, что следователи не выполняют свою работу на должном уровне. Они хотят, чтобы мы сами приносили им недостающие бумаги, делали различные экспертизы. Разве это правильно?
…Мы, журналисты, не имеем юридического права утверждать, кто прав в этом затянувшемся на многие годы семейном конфликте. Сделать это все-таки должны юристы.
Получить комментарии у Любови Петровны Хуснутдиновой, ее сына Фаяза и их защитников не удалось, впрочем, их позиция и так вполне четко прослеживается во всей этой истории.
Мы надеемся привлечь внимание широкой аудитории, включая надзорные органы, к этой ситуации.
Медиакорсеть следит за развитием событий.
Прокомментировать