Уфимский дворник ЖЭУ-27 Гульсира Насертдинова уже четыре года на пенсии. Тяжелый физический труд в конец подорвал здоровье женщины – астма, артроз. Рада бы уйти на заслуженный отдых, но не может. Ведь тогда она должна будет освободить свое единственное жилье – комнату в подвале площадью чуть больше кладовки, без окон, своего санузла, с плесенью от постоянной влажности.
«Дали временно и оставили на 13 лет»
Комната Гульсиры 3 на 6 метров находится в подвальном этаже общежития на бульваре Славы и по документам является нежилой. Прописана она у брата в Кушнаренковском районе, а здесь живет уже 13 лет. Кровать, холодильник, плита, обеденный стол, маленький компьютерный столик, приспособленный под стеллаж, и комод, на котором стоит старенький телевизор. Для шкафа места нет, поэтому часть одежды развешана по стенам, часть уложена в сумки. Мебель стоит впритык.
«Мы жили в Киргизии в городе Ош. В 1990 году там начались вооруженные столкновения между киргизами и узбеками. Опасаясь за свою жизнь, бежали в Россию, – вспоминает женщина о том, как оказалась в таких условиях. – Сначала я устроилась работать в колхоз, потом на птицефабрику в Уфимском районе. Но предприятие обанкротилось, а домом матери завладела ее старшая сестра, я с ребенком осталась на улице. И тут мне рассказали, что дворникам в Уфе дают жилье, пошла в ЖЭУ. Меня поставили в очередь на улучшение жилищных условий. Каждый год собирала документы, чтобы оставаться в этом списке и всегда была в нем первым номером. В ожидании своего угла меня с дочерью поселили сначала в пристрой к дому, это была комнатушка для вахтеров 3 на 2 метра. В ней мы прожили почти два года. Потом дали эту комнату, сказали, что временно».
К раковине – через фекалии
Вдоль стены «красуется» массивная труба центрального холодного водоснабжения всего общежития. Хотя Гульсира и обмотала ее в несколько слоев изоляции, это не спасает от подтеков, поэтому полотенца на полу – привычный элемент интерьера. Обои на стенах держатся на честном слове, не потому, что хозяйке лень сделать ремонт, а потому что она не видит в нем смысла. От постоянной сырости они отваливаются уже через полгода.
Под полом тоже проходит труба горячего водоснабжения. В углу обои отвалились совсем из-за огромного пятна черной плесени. Дышать в комнате тяжело, так как вентиляционное отверстие закрыто, чтобы не забегали мыши и тараканы. Ежегодная обработка помещения от насекомых стала «доброй» семейной традицией.
Собственного санузла здесь нет. Он один на несколько квартир, находится в конце коридора. От унитаза в деревянной кабинке отходит яма, в которой можно лицезреть трубы канализации. В центре помещения – отдушина в полу. Периодически через нее затекает содержимое канализации. В ожидании сантехников, которые не торопятся на «дурно пахнущий» вызов, обитатели надевают резиновые сапоги, чтобы через зловоние фекалий подойти к находящейся тут же раковине. Другого места, чтобы умыться или помыть посуду, у Гульсиры нет. Собственная ванная для нее – несбыточная мечта. В распоряжении только общая душевая, в которой тоже, мягко говоря, неуютно.
Туалет в деревянной кабинке, один на всех. Фото: АиФ/ Альбина ЗубареваПредлагали жилье с долгами, хозяином-уголовником
С недавних пор к женщине переехали дочь Альбина с внуком. Та лелеяла мечту купить квартиру и забрать маму к себе, но ее выбор пал на печально известный долгострой «Серебряный ручей». Несколько лет выплачивала ипотеку, ютилась по съемным углам, ждала, что дом, наконец, достроят. Этого так и не случилось. Недавно ей как обманутому дольщику выплатили компенсацию, которой хватило на погашение оставшейся части ипотеки. Так Альбина осталась ни с чем. Размещаются как могут – она и сын спят на кровати, а мама на полу.
Справедливости ради надо сказать, что Гульсире два раза предлагали другое жилье. Но в первом случае на квартире «висел» долг в 287 тысяч рублей. Добрые люди сказали, что поначалу не беспокоят, но потом с проживающего начинают требовать деньги. Второй вариант – квартира в доме на улице Блюхера. Но она имела хозяев, один из которых проживал в деревне, а другой отбывал тюремный срок. Женщина испугалась, что они могут вернуться в любой момент и выкинуть ее на улицу. Да и то жилье предлагалось как временное. Но руководство Гульсиру попрекает: дескать, давали же тебе, сама отказалась. Так же и доложили мэру, к которому она попала на личный прием в надежде, что город, который так нуждается в дворниках, обратит внимание на ее проблемы.
Работа по 12 часов
За трудовые годы Гульсира потеряла здоровье. Сама она ведет три дома на улице Чудинова, №1/1, 1/4 и 7/1. Но это лишь потому, что силы уже не те. В былые годы брала по семь-восемь домов. Когда не были заварены мусоропроводы, надорвалась, вытаскивая баки, наполненные мусором; получила аллергическую астму, выгребая зловонные отходы из приемочных камер. Артроз стал ее постоянным спутником из-за работы с лопатой и ломом. Операцию на тазобедренный сустав женщина перенесла в результате травмы, полученной на работах возле Конгресс-холла. Намечалось его открытие, сроки поджимали, и дворников привезли сюда в качестве дополнительной рабочей силы: в дождь пришлось таскать лопатой глину, поскользнулась.
Такие «командировки» для дворников не редкость. Их периодически вывозят на общественные работы. Например, представительницы слабого пола укладывали тяжелую гальку на обочине дороги Уфа-аэропорт. А в парке «Первомайский» копали траншеи для кабелей системы освещения. И этот тяжелый труд так и остается неблагодарным.
В борьбе за свои права работники объединились и создали движение «Обманутые дворяне». Гульсира – одна из его активисток.
«Мы добились, чтобы нам подняли оклады. Уже три месяца за ведение трех домов я получаю 29 тысяч рублей. До этого зарплата со всеми надбавками едва доходила до 17 тысяч», — говорит она.
Чтобы заработать эти небольшие по нынешним временам деньги, дворник выходит на улицу уже в полшестого утра. Если выпал снег или во двор «дали трактор», то рабочий день растягивается на 10-12 часов часто без обеденного перерыва. В снегопады и после них практически нет выходных. Наша встреча состоялась в субботу. Гульсира освободилась только в пять часов вечера. В воскресенье ее снова вызвали на уборку. Последний выходной у нее был аж 5 января. И за 37 лет такого трудового стажа назначена пенсия в 9100 рублей. За почти 15 лет работы у нее ни разу не было полноценного отпуска.
Когда мы жалуемся, разговор с нами короткий: «Не нравится — увольняйтесь!»
На такую тяжелую работу приходят только, если совсем становится туго. Сейчас 27-е ЖЭУ объединилось с 24-м. В первом девять дворников на 80 домов, во втором трое — на 60. Кроме своих участков Гульсира и ее коллеги обязаны чистить так называемые общие территории — дворы, для которых персонала не нашлось. Сейчас таких «бесхозных» 12.
«Просто хочу пожить как человек, чтобы в окно выглянуть и увидеть белый свет, – едва сдерживая слезы, говорит женщина. – Когда мы жалуемся, пытаемся выпросить время на обед, интересуемся доплатами за дополнительный труд, разговор с нами короткий: “Не нравится – увольняйтесь”. Но в таком случае придется освободить комнату, а идти мне больше некуда. Когда была помоложе, несколько раз хотела уволиться, но меня начальство отговаривало, мол, подожди, дадим тебе квартиру. Пока живу в кладовке, а потом выгонят доживать свой век на улице!»
