Медиакорсеть пообщалась с артистом об особенностях башкирского юмора, шутках над чиновниками, детстве, предательстве и о том, как и почему он стал дворником.
Мечтал стать журналистом
— Юнир агай, расскажите, вы с детства мечтали стать юмористом?
— Я в детстве мечтал стать журналистом. С писательницей Тансылу Карамышевой мы учились в одном классе. В Байназаровской средней школе мы вместе открыли кружок юных корреспондентов.
Моя бабушка очень любила шутить. Двоюродный брат тоже любил подшучивать. Мне от них передалась эта способность говорить с юмором.
Я родился в деревне Байназарово Бурзянского района. Во всяком случае, так написано в свидетельстве о рождении. На самом же деле, я родился в лесу. В пяти километрах от нашего села в лесу располагался районный детдом, моя мама там работала скотоводом. Я родился именно там. Акушеркой стала бабушка. В то время не было простынь, нормальной постели, что уж говорить о подгузниках! Моя мама нашла выход. Когда береза гниет, она превращается в белую рыхлую массу. Вот эту массу сушили на печке и клали в колыбельную. Он выполнял роль памперса. Сушеная смесь впитывала всю влагу и малыш спал спокойно.
Только когда пошел в школу, я впервые увидел деревню. Помню свое удивление, когда увидел большое количество домов. В то время студентов в уфимские учебные заведения набирали выезжая на места. Так я стал студентом актерского отделения Уфимского училища искусств. После службы в армии, учебу продолжил в Уфимском институте искусств. Моими учителями там стали Народная артистка СССР Гулли Мубарякова, Габдулла Гилязев, Загир Исмагилов и другие. Второкурсником получил первую роль в спектакле, сразу после окончания вуза, позвали на работу в Башкирский академический театр. Только вот оказалось, что жилья не дают. Поэтому я перевелся на работу в Башкирскую государственную филармонию, где мне дали квартиру.
Там я начал работать в юмористическом дуэте «Кәтүк и Бағанай» после того, как прежний «Бағанай» ушел на пенсию (“кәтүк” в переводе с башкирского – «катушка», “бағанай” от слова “бағана” – “столб” – ред.). На эстрадных концертах нужны были юмористические номера, так я начал сочинять сценарии и делать инсценировки. Сначала надо мной смеялись, потом те же люди у меня начали заказывать тексты для выступлений. “Кәтүк”, Заслуженный артист БАССР Ахат Уразметов, мое произведение под названием “Интервью” играл на сцене в течение 30 лет.
Одним из лучших моих произведений я считаю «Письмо из деревни». Там описывается острая проблема села – отток молодежи.
— Перескажите, пожалуйста, отрывок из какого-нибудь вашего произведения.
— «В сабантуй первыми доехали магазины, торгующие алкогольными напитками. Книжный магазин ехал на тракторе, трактор застрял в болоте и доехал только к концу дня. Свои силы решила померить доярка Ямиля-апай. К ней навстречу на майдан вышел тракторист Ямилхан-агай. Ямиля-апай легко одолела Ямилхан-агая. Почему доярка такая сильная? Все потому, что колхозная ферма не механизирована. Вся работа делается женскими руками».
Поэт-сатирик Радиф Тимершин говорил, что «Сабантуй» — классическое произведение. Таким оно, наверное, и было, в советское время.
Юмористам Лилие Фатыховой, Валиту Илимбатову и другим я написал много сценариев для номеров. По сей день они играют эти произведения. Да и понятно почему: людей, пишущих сатиру именно для выступлений на сцене, не так уж много. Да что уж говорить, практически нет.
Мои произведения крали
— Неужели совсем никто не писал? А как же авторы тогда популярного башкирского сатирического журнала «Һәнәк/Вилы»?
— «Һәнәк» — журнал для чтения. Произведения, напечатанные там, не всегда подходили для сцены. Текст для игры на публике пишется по-другому. Артистов-юмористов тоже не хватало.
— В советское время ряд тем запрещали поднимать даже юмористам.
— Да, было такое.
Я как-то в одной из пьес написал о пьянстве. Там говорилось, что если простые люди пьют, то их наказывают, а когда руководители пьют – их отправляют в Крым на отдых. Я не знал, оказывается, что нельзя затрагивать темы жилья, милиции, руководителей, партии, комсомола и газет-журналов. Меня вызвали в министерство культуры и все это «объясняли».
Я об этом рассказал поэту Назар Наджми, он тогда работал в редакции газеты «Башкортостан». Он взял бумажку со своего стола, и показал на длинный список. Оказывается, им тоже запрещали писать о некоторых вещах и явлениях.
— Значит, не получалось смеяться над пороками чиновников?
— Почему же, нет. Мы это делали в форме басни.
Я 15 лет состоял в партии, был коммунистом. На партийных собраниях от меня доставалось всем директорам, худрукам. Дважды меня пытались выгнать с партии. Это тоже получилось с юмором: когда я узнал, что Шакирова (первый секретарь Башкирского обкома КПСС (1969—1987) Мидхат Шакиров – ред.) собираются вот-вот выгнать с партии, я написал заявление со словами: «Я не могу состоять в одной партии с такими людьми, как Шакиров». Так и ушел.
— Как относитесь к дуэту «Ҡыҙыҡ менән Мәҙәк» (синонимы слова шутка – ред.)?
— Мне не нравится. Не нравится даже их название. В нашей деревне был один мальчик. Он никогда никого не обзывал. То ли он был очень воспитанный, то ли того… Когда злился, он говорил: “Эй, человек!”. По его логике, что всякие животные, которыми сравнивают людей при ссоре, получались выше человека.
Тут тоже взяли назвались названием жанра.
Были случаи, когда крали мой репертуар. Во время моего выступления записывали на диктофон, а потом сами этим выступали.
— Не хочу называть имена. Они живы. Я старался с ними больше вместе не работать.
Нужно учиться у московских
— Смотрите выступления нынешних юмористов? Кто нравится?
— Да, смотрю. Из башкирских нравится юмористическая телепередача стерлитамакских артистов «Күңелле йәшәйбеҙ» («Весело живем»). У них профессиональная режиссура. Самое главное, они знают, что такое мера. Многие нынешние юмористы забывают об этом. Шутки ниже пояса – для них нормальное явление. Не остается ни одной буквы от слова «эстетика».
Изредка смотрю КВН, но не понимаю его. Мне с молодости не близка эта форма. По мне так выступление юмориста – это полноценный логичный текст, история.
Нравятся выступления «Уральских пельменей». Нашим юмористам нужно учиться у московских. Конечно, их больше, чем нас. В их «кухне» больше «еды», больше произведений и авторов. Количество дает качество.
— Можно научиться шутить?
— Можно. Если научиться смотреть на мир через призму иронии.
— В повседневной жизни вы какой? Тоже любите пошутить, как на сцене?
— Да, но когда нужно, конечно, я бываю серьезным. Вот недавно я вышел в подъезд. Смотрю, двое мужчин стоят, курят: один пожилой, другой помоложе. Я подошел к ним и сказал: «Вы вредные люди!». Они сначала удивились, а потом попросили доказать это, начали злиться. А я им: «Вот вы курите и приносите себе вред!», говорю. Они сначала не поняли, а потом засмеялись.
Как-то подхожу к магазину, а там двое молоденьких девушек стоят, курят. Я подошел и представился экстрасенсом. «Заплатите мне 1 рубль и я скажу, кто ваш враг», говорю я им. Они мне дали по рублю. Я спрашиваю: «А вы не будете ругаться, если узнаете имя своего врага? Ведь будет тяжело. Он живет с вами, всегда с вами». Они закивали в знак согласия. Я говорю: «Имя вашего врага начинается на букву «С»… Это Сигарета!». Весело посмеялись.
Если не знаешь о нас — не шути
— В чем уникальность башкирского юмора, шуток? Какова их отличительная черта от шуток на других языках?
— Есть такая штука – национальный юмор. Это, безусловно, связано с биографией народа, его историей. Если ты не понимаешь местный фольклор, обычаи, если не знаешь менталитет народа, живущего здесь, шутить не стоит.
Руслан Белый пошутил о нашем народе, о Салавате Юлаеве, не зная о нас, башкирах, ничего, и оставил рану на наших сердцах. Если не знаешь о нас, лучше не шути, промолчи.
А вот тема отношений между супругами во всех народах одинакова (смеется).
— Вам в этом году – 70 лет. Что приготовили к юбилею, как отпраздновали?
— Мне еще 20 лет назад, к 50-летию предложили отметить юбилей с размахом. Но я стесняюсь это делать. Не считаю, что я имею большой творческий багаж, чтобы хвастаться им перед другими. У меня слишком мало произведений, стыдно. Смотрю вот на «Уральских пельменей», на Петросяна, сравниваю себя с ними и понимаю, что я не достоин таких почестей.
Мне даже стыдно, когда обо мне говорят, что я юморист.
Сегодня жду публикации своей новой книги. Пока она находится в издательстве на этапе редактирования. Книга написана для малышей, дошкольников и учеников начальных классов. на подходе книга для подростков.
Пожалел жену и стал дворником
— А чем еще занимаетесь на пенсии?
— Когда я вышел на пенсию, моя внучка пошла в первый класс. До этого я ее водил в детсад, а потом в школу до пятого класса. Помогал с уроками. Она хорошо училась. Потом родился внук. С ним занимался также, как с внучкой. Сегодня моя самая большая забота – это мои внучка и внук.
Кроме того, я работаю дворником, убираю территорию вокруг своего и соседних домов.
— А как вы так резко стали дворником?
— Это не случилось резко, как вы думаете. Моя жена не смогла на пенсии сидеть без дела и устроилась на работу. Оказывается, начала мыть подъезды соседних домов. Я пожалел ее, сказал, что сам буду вместо нее работать. Как-то хожу, мою полы, а тут просят поработать дворником. Согласился.
Встаю в 5-6 утра и подметаю двор, зимой – убираю снег. Мне не стыдно за свою работу, наоборот, я рад – физическая подвижность полезна в моем возрасте. И работаю всего несколько часов. Зарплату отдаю жене.
— Люди на улице узнают?
— Да. «Әстәғәфирулла (междометие, выражает удивление — ред), это же Юнир Салаватов!»- так восклицают, когда видят меня. Некоторые, силясь узнать, до поворота оборачиваются. Дети называют Чапаевым из-за усов.
Юморист также поделился секретом своих пышных усов. Оказывается, он их не брил с молодости, сразу после службы в армии начал отращивать. Рослый, крепкий для своего 70-летнего возраста Юнир Салаватов не перестает шутить по сей день. Ведь, как он говорит, юмор всегда должен быть в нашей жизни.
Прокомментировать